Асанфиров вовка центровой 2 читать онлайн

Dating > Асанфиров вовка центровой 2 читать онлайн

Download links: → Асанфиров вовка центровой 2 читать онлайн → Асанфиров вовка центровой 2 читать онлайн

Поэтому он все делал, чтобы уйти от этого удара. Челенков, не слушая, начал лихорадочно осматривать себя.

И ему тут же прилетел хороший подзатыльник от Мишки. Мерно гудели моторы «Боинга», до Москвы оставалось еще около часа полета, и Челенков, выпив бокал лимонада, откинулся... Давай договоримся, ты меня приводишь на пустырь, если там играют пацаны, я с ними знакомлюсь, может, там мои друзья будут, я то ведь их не узнаю. Уже совсем стемнело, и только редкие фонари освещали улицу, по которой шли такие же припоздавшие банщики. Еще бы, их предводитель был почти на полголовы выше Вовки и килограммов на десять тяжелее.

В этот момент ему показалось, что на него смотрит его командир батальона, в тот момент, когда отдавал боевой приказ. После этой речи Витька, потирая челюсть, и слегка пошатываясь, исчез в темноте. Очень поглощен работой над романом, который пишу и в котором хочу изобразить тридцать лет жизни русской интеллигенции, — писал М. Настоящий друг вряд ли бы стал так завидовать, что его приятель отколотил своего врага и по поводу девиц тоже вряд ли бы стал подкалывать.

Читать онлайн автора Санфиров Александр Юрьевич - RuLit - Страница 2 - Номерки были привязаны к ручкам шаек. У команды из Сызрани своих болельщиков не было, и со всех сторон слышались только крики и свист, поддерживающие заводчан.

Стюардесса была очень красива, когда она наклонилась к Федору Ивановичу, он даже сглотнул, увидев в открывшемся вырезе форменного платья молочно-белые полушария с розоватыми ореолами сосков. Она заметила его взгляд, но не улыбнулась, как бывало еще лет десять назад, а просто равнодушно посмотрела и поставила маленький поднос на откидной столик. Эх, если бы не команда, давно сидел бы я на бережку и ловил карасей, подумал он. Он посмотрел по сторонам, ребята, утомленные последним матчем, почти все спали, не собираясь перекусывать, только Серега Андреев запасной вратарь команды, что-то говорил склонившейся около него стюардессе, которая улыбалась ему во все свои тридцать два зуба. Мерно гудели моторы Боинга, до Москвы, оставалось еще пара часов полета, и Челенков выпив бокал лимонада, вновь откинулся на спинку кресла и задремал. Неожиданно заговорил динамик -Уважаемые дамы и господа, командир корабля предупреждает вас о входе в зону повышенной турбулентности, просим пристегнуть ремни и выполнять все указания стюардессы. Вокруг зашушукались, пассажиры зашевелились, застегивая ремни. В иллюминаторе резко потемнело, и затем темноту разрезал удар молнии. Летая на самолетах уже неизвестное количество раз, он видел и не такое, поэтому, пристегнувшись, собирался вновь задремать. Неожиданно над ним послышался треск, он поднял голову и увидел, как огненный столб надвигается на него, и пришла темнота. Когда в салоне раздался треск, все непроизвольно повернули головы в ту сторону и увидели, как толстая извивающаяся молния проходит через замершего пассажира. В воздухе резко запахло озоном и паленым волосом, а подбежавшая к нему стюардесса коротко вскрикнув, упала в обморок, увидев выжженное отверстие в голове. Вначале появился сумрачный свет и голоса, вначале невнятно бубнящие, потом уже вполне понятные - несколько мальчишек переговаривались около него. Вовку то, похоже, молния убила, вон лежит и не шевелится, все, нам хана, надо взрослых звать, ох огребем мы на свою жопу,- сказал срывающийся мальчишеский голос. Ему надо, эта, как его, искусственное дыхание сделать. В это время Федор Иванович, наконец, почувствовал, что у него имеются руки и ноги, которые казалось, сейчас отпадут от боли, он зашевелился, и его голову пронзила такая боль, что он вновь на долю секунды вновь потерял сознание. Потом судорожно закашлял, и встал сначала на четвереньки, потом выпрямился и огляделся вокруг. Он стоял на огромном пустыре, на его краю виднелись убогие домишки, за ними поднимались трубы какого-то завода, из которых валил густой черный дым. А вокруг него стояли человек пятнадцать мальчишек от двенадцати до пятнадцати лет. Одеты они были очень странно, на них были старые застиранные рубашки у многих с заплатками и дырками, шаровары или короткие смешные штаны. На ногах у большинства были сандалии, но вот у двоих были надеты старые разбитые бутсы, и даже выцветшие гетры. Федор Иванович, смотрел на него и ничего не понимал, голова была совершенно пустая. И ему тут же прилетел хороший подзатыльник от Мишки -ты че Гусь радуешься, человек понять не может, что случилось, а ты смеешься! Сейчас еще получишь, понял? Да я Миха, ни чо, не радуюсь, так. Челенков, не слушая, лихорадочно осматривал себя, да точно он - мальчишка, довольно тощий, в старой гимнастерке и коротких штанах, на ногах разбитые сандалии, мокрые от дождя, -Вовка, то, что совсем псих,- отвечай, вспомнил что? Вокруг послышались удивленные голоса -Ну, Вовка дает, придуривается токо так! Федор Иванович лихорадочно размышлял -похоже, со мной случилось то, во что совершенно не верил, от удара молнии мое сознание переместилось в какого-то мальчишку. И тут он неожиданно спросил: -Миша, а наша фамилия Фомины? Тот обрадовано сказал: - Вот видишь понемногу начал вспоминать. Давай пошли домой, а то мамка заругает. А я тебя по дороге проверю, может, что еще вспомнишь. Федор Иванович остановился, слезы сами потекли из глаз, -Ты че Вовка, ноешь? Челенков шмыгнул носом и вытер его рукавом. Жесткая заплата больно ширканула по коже. Но слезы идти перестали. Но по мере того, как они приближались к своему дому, в который он почему-то знал, как идти, в его душе тоска и уныние проходили, от мыслей, что ему судьбой дан шанс прожить еще одну жизнь. Когда они вошли в грязный коридор, где затхло пахло нафталином и дустом, Вовкины руки автоматически сняли сандалии и надели почти такие же домашние тапки. Мишка первый прошел дальше, и когда Вовка последовал за ним, то обнаружил что стоил в маленькой кухне, где у плиты стоит женщина в халате и платке. На шум она повернулась к ним, и Вовка увидел ее лицо, еще молодой женщины чуть старше тридцати лет, которая когда-то была красива, но заботы и тяжелый труд раньше времени состарили ее. Мама вначале поглядела на них с улыбкой и хотела, что-то сказать, но затем ее лицо стало задумчивым, а потом она произнесла: -Ну, быстро колитесь, что стряслось, и не врите мне, я вас вмиг на чистую воду выведу. Федор Иванович, стоял молча, искоса поглядывая на Мишку, наконец, тот решился и как, ухнув в воду, сказал: -Мама ты не переживай, сегодня Вовку молния ударила. Женщина побледнела, оперлась о стол, испачканными в муке руками. Мать подошла к нему и, не слушая возражений, содрала гимнастерку. За спиной Федор Иванович услышал ее вскрик и восхищенное -О-го-го! Мишка скорчил гримасу, потому, что до заводской проходной путь был неблизкий, но, тем не менее, послушно без звука, выбежал из дома. Вовка, как теперь следует называть заслуженного тренера России, чемпиона Олимпийских игр, неоднократного чемпиона Советского Союза в составе ЦСКА - центрального нападающего Федора Ивановича Челенкова, лежал на сколоченной из досок двухъярусной кровати в большой комнате, укрытый одеялом, и шарил глазами вокруг. На другой стороне комнаты висела ситцевая занавеска, закрывавшая нишу в которой стояла родительская кровать. Стены комнаты были оклеены выцветшими от старости обоями, кое-где висевшие кусками, и там было видно множество черных точек, которые оставляли за собой клопы, удаляющиеся под утро, напившись досыта человеческой крови. Рядом с окном стоял большой раскидистый фикус в кадке, а над ним, со стены торчал большой черный репродуктор, из которого доносилась тихая музыка. Посреди комнаты стоял большой стол, также сбитый из досок, без скатерти, а над ним горела тускло-желтым светом лампочка под большим оранжевым абажуром. Над кроватью у Вовки висел коврик с оленями в альпийских горах. Глядя на него, он вспомнил точно такой же из своего детства и юности, у его бабушки был точно такой же, только этот казался новый и краски на коврике были яркими. На деревянной полочке, рядом с несколькими фотографиями стояли в ряд учебники, и лежала стопка тетрадок. Под ней на гвозде висели два потертых офицерских планшета, из одного торчал учебник. Ходим с планшетами,- и про себя начал истерически смеяться. Больше в этой комнате кроме нескольких табуреток ничего не было. Мать продолжала возиться на кухне, стараясь успеть приготовить ужин к приходу отца. Она периодически забегала в комнату, трогала Вовкин лоб и спрашивала, что у него болит. Через полчаса прибежал Мишка, и с порога крикнул, что вахтер на проходной помог ему дозвониться и вызвал неотложку, те обещали приехать, как только освободятся. Мишка широко открыл глаза. Маму зовут Людмила Николаевна, а отца Павел Александрович, запомнишь? Эти имена отозвались у Вовки в голове чем-то знакомым, и на секунду ему показалось, что он сейчас вспомнит все из короткой четырнадцатилетней жизни паренька, в которого попал нежданно-негаданно. Но, увы, это только показалось, память так и не пришла. У него опять закапали слезы. Не плакал черт знает сколько времени, и вот на тебе, может это организм так на мое сознание действует? В это время раздался стук в дверь. Было слышно, как мама в коридоре здоровается с врачом и просит его пройти. Вскоре к Вовкиной кровати присел доктор - пожилой сухенький старичок с острой бородкой и пенсне. Мать стоявшая за доктором, заплакала. Мама плакать перестала и продолжила стоять за спиной врача. Увидев спину раздевшего мальчишки, доктор протяжно засвистел что-то из оперетт Кальмана. А Вовке повезло, повезло. В общем, так, я забираю его в больницу, дома оставаться ему нельзя, мало ли что, поздние осложнения и все такое. Мама опять зарыдала и пошла, собирать вещи в больницу. В это время в коридоре что-то загремело, упал какой-то таз или ведро, после чего в дом завалился Павел Александрович. Он своей громоздкой фигурой заполнил почти всю комнату. Ну, Вовка вернешься из больницы, получишь у меня. А ты Мишуня, тащи сюда ремень! Сегодня твоя жопа за себя ответит и за Вовку. Я их еще мало колочу, надо бы больше. Когда Вовка в сопровождении мамы и доктора вышел на улицу то обомлел, почему-то прекрасно уже зная в каком году, находится, ожидал увидеть обычную машину скорой помощи, а тут стояло какое - то чудовище, он не мог даже понять, что это за автомашина. Но тут его нетерпеливо подтолкнули сзади. Внутри было совсем темно, и он на ощупь нашел сиденье, уселся на него, и только чертыхнулся, когда не обнаружил ремней безопасности. Врач сел в кабину водителю, и машина, зарычав, двинулась, в темноту, а на крыльце, освещаемые тусклой лампочкой из открытой двери, темными силуэтами стояли его родители и брат. Минут двадцать спустя, поездка закончилась, они остановились у двухэтажного каменного здания, около которого горели два фонаря, болтавшиеся от ветра. Когда Вовка вылез из машины, водитель уже колотил ботинком в запертые двери. Но все же кто-то внутри, наконец, проснулся, в окне приемного покоя загорелся свет, а двери открылись, и оттуда высунулась усатая физиономия пожилой санитарки -Ну, чо ты Демьяныч колотишь, двери ведь пробьешь, тебе сколько раз говорили, звонок для этого есть, вот счас, дам шваброй по башке, будешь знать, как двери ломать! Двери распахнулись шире, и приехавшие прошло во внутрь. Приемный покой представлял собой маленькую комнату с кушеткой и письменным столом, на котором стоял старый аппарат Рива-Роччи, склянка со шпателями и термометрами. Вовку посадили на кушетку, а доктор исчез в дверях, которые выходили в высокий широкий коридор с мраморными полами, от которого несло карболкой. Через несколько минут оттуда послышались шаги, это шел Леонид Афанасьевич и еще один врач, помоложе, который все пытался что-то выспросить у старшего товарища. Они вновь раздели Вовку и любовались картинкой на коже его спины. Но, на этот раз ему все же удалось увидеть в трюмо, стоявшее в раздевалке, часть своей спины с багровым следом молнии. Санитарка отвела его затем в душ и, после помывки под жидкой струей теплой воды выдала ему полотенце и больничную одежду, которая была велика на несколько размеров. Но после того, как он закатал рукава и брюки все вроде стало нормальным и его отвели в палату, где уже спали сладким сном несколько человек. Из открытой форточки веял прохладный ветерок с запахом травы, цветов и прошедшего ночью дождя.. Вовка сначала даже не понял, где он находится, ему показалось, что он в своей загородном доме под Москвой, и сейчас надо вставать, чтобы ехать в спортивный лагерь. Но заводской гудок за окном быстро нарушил его иллюзии. Зато соседи по палате отреагировали на этот гудок вполне предсказуемо. Они проснулись и начали приводить себя в порядок. Один из больных однорукий пожилой мужчина, глянул в Вовкину сторону и удивленно спросил: -А ты парень, когда сюда попал, вчера тебя вроде не было видно? Вовка, без особого желания ответил -Да вот молнию словил, вот и запихали сюда.. Однорукий, пристально глядя на Вовку, сказал: Увы, не всем так везет, мимо меня вот осколок не пролетел. Лежащий в углу палаты старый заросший бородой дед не преминул заметить -Хватит тебе Валентиныч бога гневить, ты живой остался, и на ногах, а сколько народа полегло. В это время в палату заглянула санитарка и завопила: -Ну, сколько можно лясы точить, вперед на завтрак, скоро Ирина Васильевна на обход придет. Вовка вскочил с кровати, и в палате сразу раздался дружный возглас удивления -Эко, тебя раскрасило, пацан,- прокряхтел дед, - в тюряге такую наколку не нарисуют! Вовка хотел накинуть больничную рубашку, но столпившиеся вокруг любопытные не давали ему этого сделать. Нетренированное тело подростка, плохо повиновалось его командам, но вбитые с детства навыки не подвели. Удар без замаха в челюсть и мужчина уселся на пол, недоумевающе глядя по сторонам и потирая лицо. В палате наступила мертвая тишина. Он вышел в коридор и по запаху начал искать столовую комнату. В палате, когда Вовка оттуда ушел, старый дедок сказал: -Ну, и молодежь пошла, слова ей не скажи, сразу в морду бьет. Эй, побитый, хватит на полу сидеть, давай, подымайся. Тебе лучше помолчать, а то выпишут на хрен, и будешь свой геморрой дома лечить. После этого все пошли на завтрак и только деду, принесли жидкий чаек кусок белого хлеба и кашу размазню прямо в палату. Когда все шесть человек вновь оказались в палате, там опять настала неловкая тишина. Игорь молодой парень лет двадцати пяти бросал ненавидящие взгляды на Вовку. Тому с его почти семидесятилетним опытом, было это глубоко параллельно, но соседи так не считали. Но тут двери распахнулись, и в палату вошла женщина средних лет в очках и белейшем халате. До Вовки она добралась в последнюю очередь. Ирина Васильевна удивленно вскинула брови и продолжила: -Ну, расскажи, пожалуйста, что с тобой случилось. Вовка скупо в нескольких словах рассказал о вчерашнем событии, и с его рассказом брови врача поднимались все выше. После опроса, она тщательно осмотрела его, покачала головой, увидев красно-черные разводы на спине, и назначила ему рентген, и анализы. Лекарств, после долгого раздумья, не назначила вовсе. Только она вышла за дверь, как к Вовке сразу подскочил Игорь. У меня Софрон в кентах, понял? Парень побелел, и ушел на свою койку. Потом собрал свои вещи, пошел к дверям, около них остановился, сказал, обращаясь к Вовке: -Ты труп, - и вышел, хлопнув дверями. Зря, ты паренек так сказал, - неодобрительно буркнул однорукий, - ты, что не в курсах, что Софроновская кодла здесь весь поселок держит, так, что херовато тебе придется, на ножи поставят. Если этот Софрон узнает, что этот пидор его другом назвал, сами представляете, что с ним будет. Опять в палате повисло молчание. И тут подал голос один из молчащих до сих пор больных. Это был крепкий мужчина с насмешливыми внимательными глазами. Уши у него были, видимо, сломаны неоднократно и Вовка давно просчитал, что это кто-то из бывших борцов. Говоря так, Вовка ничем не рисковал, и хотя он пользовался своей памятью, его память подростка пятидесятых годов вряд ли сильно отличалась от сегодняшних реалий. Николай Петрович с удовольствием сказал: -Шустер парень, так скажи, у кого занимаешься? Мне кажется, что я ни у кого не занимался, может, к вечеру вам точнее скажу. А сейчас мне конкретные вопросы задавать сложно, вряд ли правильно отвечу. Они еще немного поговорили, но разговор не очень получался, потому, что Вовке все время приходилось ссылаться на дырявую память. В конце концов, Николай Петрович написал карандашом на листе бумаги свой адрес и сказал -Тренер я брат, понимаешь, вот только учеников у меня пока маловато. Только полгода, как демобилизовался. Школа спортивная у нас этим летом организовывается. Вот с сентября будем набирать учеников, тебя я приглашаю, есть у нас тренер по боксу, так, что если ты ни у кого еще не занимаешься, то приходи. Если в футбол хочешь, приводи и друзей, только сам понимаешь, придется тебе норов свой умерить, нельзя кулакам, так волю давать,- серьезно сказал Николай Петрович. Тут Вовку забрали на рентген, и разговор на этом завершился. После рентгена его путь лежал в лабораторию, где ему иглой Франка хотели взять кровь. Но когда лаборантка, мазнув спиртовым шариком сначала по игле, а потом по пальцу хотела взять кровь, Вовка спрятал руку за спину. Мне гепатит Б совсем ни к чему. Лаборантка открыла рот от удивления -Какой гепатит, я не знаю такого? Девушка, что-то бормоча о малолетних придурках, подошла к стерилизатору и достала другую иглу. То ли от растерянности, то ли от злости, но лаборантка так ему уколола палец, что кровь потекла, чуть ли не ручьем. После взятия анализа он пошел в палату, в которой уже сидел его брат. Вместо ответа, тот показала на распахнутое окно. Ну, ты как здесь? Вот это да,- с тоном знатока заценил Мишка,- больно было? Мамка закричала, что хватит, ну он и отстал. Тут в их беседу вмешался дедок. Он стервец, мне в сад лет двадцать назад вот также залезал. Ох, я его потом и крапивой и отмутузил, - с ностальгией произнес дедка, - я ведь его с сорокового года не видал. Он в больницу не собирается зайти? Нет,- ответил Мишка он в эту неделю в первую смену, некогда ему по больницам шастать. Тогда привет передайте ему от деда Вегелина, может, когда соберется и в гости ко мне в Верховье, ежели меня в этой больнице не залечат. Они бы еще болтали, но тут в палату быстрым шагом вошла Ирина Васильевна. Мишка даже не успел нырнуть в окно, как она была уже около них. Откуда ты взялся,- спросила она, слегка улыбаясь. Мишка разом потерял все свое красноречие. Тот боком протиснулся мимо нее и пулей выскочил в коридор, оттуда крикнул -Вовка, я к тебе завтра приду! Со стороны больных послышались смешки. Врачиха обвела глазами, вдруг напрягшихся больных, взяла его за руку и повела из палаты. Они пришли в ординаторскую, небольшую комнатку в которой стояли два облупившихся от времени стола, на них кипой лежали истории болезни, несколько чернильниц. А, в бокалах стояли перьевые ручки и карандаши. Так это, что стерилизация? Ладно, иди в палату, и смотри мне, чтобы вел себя хорошо. Оставшись одна, Ирина Васильевна вытащила пачку Казбека из ящика стола, прикурила папиросу от зажигалки , сделанной из крупнокалиберного патрона, которую в конце войны подарил один из больных. Она медленно выпускала кольца дыма к потолку и раздумывала. Тут в ординаторскую зашел Леонид Афанасьевич. Ирина Васильевна раскрыла вновь пачку и врач, осторожно вытащив папиросу, желтоватыми от курева пальцами, ее размял и прикурил. Ты когда-нибудь слышал о таком? Вот только он конкретно утверждал, что это болезнь гепатит Б. Логически рассуждая, какой мы знаем с тобой гепатит? Болезнь Боткина, ведь так? То есть - это гепатит А, а гепатит Б это еще один микроб, или вирус, поражающий печень. Может, он действительно прочитал, какую-то статью в медицинском журнале, например, которую мы пропустили, а после того, как молния его шарахнула, он и вспомнил про нее. Ты знаешь, а ведь это не пустяки, может нам вместе иглы Франка, скарификаторы использовать начать? Вон помнишь, у нас были ведь желтухи непонятные, и на Боткина не очень похожи, может от иголок и получены? Ну, милая, под лежачий камень вода не течет, надо с главным переговорить, может, чего и получится и в литературе посмотреть, где это парень про гепатит углядел. В общем, я пошел в палату, гляну мальчишку и домой. Вовка тем временем пообедал, больничный обед был совсем не плох, суп с мясом, на второе пюре с треской, и на третье компот. Он лежал и размышлял о своей необычной судьбе, когда в палату вошел Леонид Афанасьевич. Это, да - вздохнул дед, прислушивающийся к разговору. Товарищ Сталин если, что обещал, обязательно выполнит. Мы в такой тяжелой войне победили, все сразу не получится,- сказал ободряюще врач и попросил Вовку раздеться. Он обстукал и осмотрел его со всех сторон, и продолжалось это минут десять. Ну, товарищи, -обратился он к остальным больным,- желаю всем быстрее поправиться, до свидания. Еще два дня Вовка провел в больнице, в это время он собрал все газеты, какие только мог и внимательно их прочитал от корки до корки, до ухмылки соседей, не ожидавших от мальчишки такого усердия. Он даже сходил на политинформацию, которую проводила старшая медсестра для сотрудников отделения. На него там посмотрели с недоумением, но не выгнали. Но политинформация его разочаровала. Большую часть времени медсестра рассказывала, как тяжело приходится труженикам Североамериканских штатов и других капиталистических стран и про героическую борьбу компартий Франции и Италии за права рабочих. Он собственно все это уже прочитал в газетах, и каждое утро слышал из репродуктора. Он пошел обратно в палату, там, на койку, которую вчера освободил Игорь, устраивали средних лет мужчину. На плечиках его кителя были майорские погоны и эмблемы авиатора. Его ноги были ампутированы по среднюю треть бедра, поэтому под кроватью стояло несложное приспособление из досок с приделанными подшипниками и деревянная палка, которыми инвалид должен был отталкиваться при езде. На кровати лежала гитара, явно сделанная под заказ. Летчик, между тем оживленно говорил соседям по палате -Вот мужики, сердечко прихватило, так в больницу забрали, и на какой спрашивается хер. Мне дома сын, все сделал для удобства, а тут ни посрать, ни поссать по нормальному. А вот струмент ты чего приволок, никак играешь? Вот с собой взял, чтобы скучно не было, еще осваиваю ее пока. Летчик, поломавшись для приличия, взял гитару и начал наигрывать и тихо подпевать себе под нос. Давайте, я ее настрою. Летчик без слов протянул гитару. Вовка бережно взял в руки инструмент и пропал, это была такая вещь, сразу стало ясно, что это ручная работа, да и сами струны были высший класс. Он осторожно тронул колки, гитара на это отозвалась мелодичным гулом. Расстроена она была совсем немного и, через минуту Вовка взял звучный аккорд. С этими пальцами было немного непривычно, но, тем не менее, за этим аккордом последовал другой и третий. Может, и споешь, что-нибудь. После недолгого раздумья Вовка сказал -Хорошо, я вам спою песню, совсем недавно услышал, парни во дворе пели. Она про летчиков Он дважды сделал проигрыш, и его пальцы уже почти свободно бегали по грифу. Затем вдохнул и начал петь своим ломающимся юношеским тенорком -Я, Як истребитель, мотор мой звенит Небо моя обитель А тот, который во мне сидит Считает, что он истребитель При первых же словах песни пилот замер, и слушал не дыша. Да и вся палата слушала затая дыхание. На середине песни майор заплакал, по его лицу текли крупные слезы, но он не обращал на это никакого внимания, и был весь там в бою. Но вот отзвучал последний аккорд. И тут пилот пришел к жизни. Не слышал я такой песни никогда. Вот, как ты так смог, ведь это прямо про моего друга, как будто он здесь был! Слушай Володя, может, что еще споешь, неплохо получается у тебя, -попросил Николай Петрович, я хоть в разведке был, но все равно за душу взяло. И вообще у нас вечером больше уркаганские песни пели. Вот тех кучу знаю, - признался он. Летчик поморщился - После этой песни, об урках петь преступление. Сам, небось, знаешь, от сумы и от тюрьмы не зарекайся. Это, да, - задумчиво произнес инвалид, почесывая плохо заживший шрам на бедре, - тут дело такое. Вовка тронул гитарные струны и тихо начал. Отгремев, закончились бои Когда он закончил, то почти не мог говорить. Голос то вишь у тебя сейчас ломается, много петь нельзя, а то осипнешь на всю жизнь. А вы молодежь, - обратился он к остальным,- не насилуйте парня, совсем из-за вас голос сорвет. Следующим днем Вовка покидал больницу, доктора, как ни старались ничего у него не нашли, анализы и рентген были в норме. Мишка уже с утра ожидал его на скамейке. Вот сейчас Вовка вышел в, с утра залитый жарким солнцем, больничный двор. Он молча сунул узелок Мишке, и сказав: -Подарили мне ее, - пошел к воротам. Мишка в припрыжку побежал за ним. Они присели на скамейку сразу у ворот и быстро просмотрели содержимое. После завтрака Вовке есть не хотелось и он с удовольствием наблюдал, как его братец расправляется со стопкой ржаных блинов. Съев все до последней крошки, Мишка побежал к колонке, которая была тут же у дороги. Вовка нажал ручку, и тут почему-то его свободная рука нажала на Мишкин затылок, сунув его голову под холодную струю воды. Мишка выскочил из-под колонки и закричал: -Ты, опять за свои штуки, взялся, ведь же обещал так не делать больше. Вовка стоял в недоумении. Видимо, пробивает потихоньку детскую память моего нового тела, -решил он. Мамка на работу уходила, сказала, чтобы с больницы прямо домой шел и ни на пустырь, ни на речку не ходил, спросил он. Она к шести придет, не раньше. Ты меня хоть со всеми перезнакомишь, видишь, что я еще не помню ни черта, как буду в школе учиться, не понимаю? Пешком до дома от больницы оказалось совсем не быстро, как на машине. Пришли они уже в первом часу. Есть хотелось уже прилично. Мишка вытащил из духовки кастрюлю с постными щами, и они, усевшись за стол быстро срубали ее, заедая невкусным черным хлебом. Да еще сегодня должны были масло подсолнечное давать. Ну, все, батя выпишет сегодня ремня нам по жопе. А в других нам ничего не дадут. А там очередь, уже с обеда стоит. Мы, конечно, встанем, но сегодня может и не хватить ничего. А если хватит, то мы уже в темноте пойдем, отберут у нас все, да еще и пиздюлей отвесят. Нашего батю, в поселке боятся, но ему некогда по улицам ходить искать концы, он лучше нам навешает, чтобы драться могли. Ты помнишь, как нас на прошлой неделе отоварили? Да ни помнишь ты, ни хрена,- сказал в полном уныние Мишка,- ты сам сидел и ныл, когда тебе Граф в глаз дал. Ты когда сказал бате, что тебя Граф побил, так он тебе еще добавил, сказал, что если не можешь сдачи дать, не жалуйся, вдвойне огребешь. Вовка задумался -Да у Павла Александровича воспитание было то, что надо. Ну, что же пора менять приоритеты. Брат окинул Вовку сомневающимся взглядом, но все же полез в комод и вытащил из верхнего ящика два желтоватых листка карточек, из которых сегодня продавцы вырежут два прямоугольничка, по которым им придется получить хлеб и масло. Когда они подошли к магазину, очередь из бабок и дедок выходила из магазина метров на двадцать. Сначала Вовка слегка сдрейфил, в его детстве он такие очереди видел только в 1964году, когда в Союзе был неурожай. Но потом, когда он заметил, что никто не лезет вперед и сзади к магазину никто не подходит, то решил, что и сегодня они получат все. В очереди их знали многие, и те, кто знал, знали и о молнии, и вскоре его уже задолбали вопросами о самочувствии. Время в очереди шло медленно, но все же, она двигалась. К шести вечера они попали в магазин. Когда с хлебом и маслом, налитым в бутылку из-под ленд-лизовского американского виски, они вышли на улицу, уже смеркалось. Хлеб отберут, а тебе морду начистят. Они шли по плохо освещенной улице, до дома оставалось совсем немного, когда из-за ближайшего угла вышло четверо парней. Подойдя ближе, Вовка в свете ближайшего фонаря оценил диспозицию. Трое парней, его одногодков и парень постарше года на два. Все они строили из себя урок, и были одеты соответственно. Вокруг не было ни души. Потом один из них мелкий веснушчатый мальчишка в надвинутой до ушей кепке заикаясь, сказал: -П-п-парни , его же на днях молнией е ебнуло, г-г-г ворили, что о он пппамять ппо терял. Я завтра всем расскажу, что вы поселковых, как городских бьете. Парни переглянулись, и кастет был убран. Вовка, пользуясь заминкой, быстро сказал, обращаясь к старшему. Еще бы, их предводитель был почти на полголовы выше Вовки и килограмм на десять тяжелее. Он вышел вперед и выплюнул окурок, который во время беседы торчал из угла рта. Неожиданно его нога, обутая в кирзовый сапог вылетела вперед, цель была Вовкины яйца. Но тот, отскочив назад, резко разорвал дистанцию. Но Вовка уже ничего не слышал, давно не испытанное чувство вновь захватывало его, а в голове крутились бесконечные драки его прежнего детства, когда он сам был их заводилой. Видимо выражение его лица настолько изменилось, что его противник тоже стал серьезен, и уже без пренебрежительной улыбки пошел в наступление. Вовка хорошо понимал, что стоит ему пропустить удар от значительно более тяжелого противника и он уже не боец. Поэтому он все делал, чтобы уйти от этого удара. А тот никак не попадая в юркого мальчишку, уже совсем забыл об обороне, и размахивал руками, как граблями. Вот на таком замахе и подловил его Вовка, четко ткнув кулаком в подбородок. Его противник, постояв долю секунды, кулем упал на землю. После этого Вовка повернулся к растерянно смотревшим на это хулиганам и сказал -Кто следующий получить пиздюлей? Заика пятился назад, повторяя без заикания: -Вовка, не надо, мы же с тобой в одном классе учимся. Но, когда тот шагнул вперед, вся троица бросилась в темноту, оставив своего вожака лежать на дороге. Вслед за ними по пустынной улице разнесся победный Мишкин вопль. Он подбежал к поверженному врагу и хотел с разбегу заехать ногой ему под ребра. Но Вовка вовремя крикнул -Не смей, сейчас сам получишь, нельзя лежачих бить! Он наклонился над лежащим парнем и спросил: -Мишка, а это кто? Это же Витька Графов, это он тебе на прошлой неделе отпинал. Тогда тебе батя еще добавил за нытье и жалобы. Вовка потрепал Графова по щеке, тот в ответ открыл глаза и начал медленно оглядываться. Затем он медленно сел и с удивлением спросил: -так ты, что пацан меня отрубил, что ли? Графов, пошатываясь, поднялся -Ну, Фома у тебя и колотуха, оказывается, а я тебя за пустое место держал,- сказал он, оглядываясь по сторонам, - а мои действительно сдернули, послушай,- обратился он вновь к Вовке, - давай к нам в компанию приходи, где мы собираемся, знаешь, но долго не думай, я один раз приглашаю. После этой речи Витька, потирая челюсть, и слегка пошатываясь, исчез в темноте. Пока шли до дома, Вовка устал от восторженного описания боя. Мишка то и дело комментировал, - он ногой, а ты ее рукой отбил! А он со всего размаха! Но когда они зашли в дом, Мишка вылетел в комнату, где за столом сидели родители и, с ходу заорал: -А Вовка сейчас Графа вырубил! На нас у дома Кияновых его кодла наехала, а Вовка один на один Графа уделал. Мать побледнела и ахнула. А вот эмоции Павла Александровича были не так понятны. Он почти не изменился в лице, и с надеждой спросил: -Вовка, это правда, точно отрубил Витьку? Отец медленно встал из-за стола, и почти уперся головой в потолок. Я уже не верил, что такое случится. Вовка, иди ко мне, дай тебя обниму сынок, нет, все-таки заиграла в тебе моя кровь! Недовольная мать, со стуком поставила на стол чекушку водки. А Павел Александрович, тем временем шарил по карманам. Он вытащил из них несколько бумажек и сказал -Вот бери, тут на мяч должно хватить. Это тебе мой подарок, за то, что человеком стал, а не размазней. Потом обратился к матери: : Ну, что Люда нахмурилась, радоваться надо, а то всю дорогу парень битый приходил, а теперь вишь, как дело повернулось. Хоть не стыдно соседям в глаза смотреть. Павел Александрович налил граненый стаканчик себе, а во второй чисто символически ливнул несколько капель -Ну, Люда, давай за наших обормотов, чтобы все у них было хорошо. Он единым махом опорожнил стопку и тут же налил себе следующую. Выпил ее уже без тостов, с сожалением посмотрел на пустую бутылку и принялся за свежую картошку, поджаренную на плохом подсолнечном масле. Вовка и Мишка, усевшись за стол, не отставали от него. А мама, уже поужинавшая, с удовольствием глядела своих мужчин. Но затем она устроила Вовке целый допрос, и с каждым его ответом, становилась все мрачнее и, наконец, заплакала. Главное доктора сказали, что здоров, так что пусть гуляют, пока время есть. В следующем году уже так не получиться, на завод его возьму, пусть в учениках слесаря поработает. А ты смотри Вовка нынче тебе в восьмой класс идти, а ты не помнишь ничего, так, что придется вечерами учебники читать. По окончанию нравоучений и мытья посуды, все уселись за стол и начали играть в лото под звуки классической музыки из репродуктора. Через час, отец скомандовал спать, Мишка полез на верхнюю койку, а Вовка улегся вниз. Свет был потушен, за окном была темнота и только от завода, слышался далекий скрежет работающих механизмов. Вовка лежал, на кровати упершись взглядом в доски второго яруса, сна не было ни в глазу. Минут через двадцать, когда Мишка громко засопел, за ситцевой занавеской у родителей ритмично заскрипела кровать, вскоре раздался сдавленный женский стон, после чего оттуда также донесся храп отца. Вовка все не мог заснуть, он все думал, что и как делать. Плыть по течению, оканчивать школу, поступать учиться дальше, или сразу пробиваться в футболе, показать себя, хотя, что значит, в это время быть футболистом, ничего особенного, только известность, с которой нет особого проку. Так ничего и, не придумав, он решил, что пока надо просто жить и только осмотревшись, предпринимать какие-либо шаги. Все же он через какое-то время, заснул, несмотря на шипение закончившего передачи радио. Его , как и родителей разбудил рупор. Отец и мать, переговариваясь, одевались у себя за занавеской, Мишка, спал как убитый, несмотря ни на что. В рупоре играл гимн Советского Союза. Отец, выйдя в комнату, удивленно посмотрел на него. Между разговором отец ловко правил опасную бритву на широком кожаном ремне, и затем, намылив лицо помазком уверенными широкими движениями начал бриться. Пока отец умывался мать, успела собрать завтрак на столе, холодная вареная чечевица черного цвета и чай с ржаным хлебом. Родители быстро поели и стали собираться на работу. Заводской гудок уже гудел вовсю. В духовке луковый суп, не забудьте поесть. Говоря все это, она полезла под кровать братьев и начала там что-то искать. И со звоном извлекла оттуда гитару. Отец, уже стоявший у дверей быстрым шагом подошел к старшему сыну и схватил его одной рукой за грудки и легко поднял в воздух, Старая гимнастерка подозрительно затрещала, а у Вовки сперло дыхание. Между тем Павел Александрович побагровел и, продолжая легко держать сына на весу, закричал: - Ты, что воровать начал, признавайся, да я тебе сам руки выдерну, если что. У Фомина сын вором стал! Тот, полузадушенный, махал руками не в силах ответить, и только пронзительный вопль проснувшегося Мишки спас положение. Отец разжал руку, и Вовка почти упал на пол, Он стоял, растирая шею, а отец со смущенным видом стоял рядом. Тем временем отец, подозрительно смотря на сына, спросил: -Так за какие такие заслуги тебе гитару подарили? Вместо ответа сын взял гитару из рук матери, уселся на табурет и сделал пару проигрышей. Ну, прости, погорячился, ладно пора на работу, а придем домой, ты уж тогда нам тогда сыграешь, и споешь. Когда родители ушли, Мишка слез со своей верхотуры и сказал -Слушай, я думал тебя батя задушит, ну и видуха у него была. Я чуть не обоссался от страха. От перенесенного волнения Вовке уже не хотелось никуда бежать на зарядку. Мишка скорчил недовольную гримасу, но промолчал. Чайник, поставленный на старую обгоревшую замызганную электроплитку с открытой спиралью, еще до ухода матерью, начал только пошумливать. Вовка нашел гвоздь и молоток с помощью Мишки и повесил гитару на стенку рядом с планшетами. Затем они пили чай, мирно разговаривая о том, о сем. После чая они вышли во двор, бревна были видны издалека, это были старые телеграфные столбы, сгнившие снизу. Братья вытащили из дровяника старые козлы и пилу, рассматривая, их старший брат понял, что их батя особым трудолюбием дома не отличался, козлы были ушатаны, а пила тупая и нуждалась в разводке и заточке. К счастью несколько напильников и плоскогубцы там присутствовали, поэтому с полчаса было посвящено пиле. Мишка пристально следил за ловкими руками брата и только один раз высказал свое удивление вслух. Затем они водрузили столб на козлы и работа закипела, первое время у них не получалось вовремя ритмично тащить пилу на себя, но затем после непродолжительной перепалки дело пошло. Через час около дровяника лежала куча ровных чурок, и братья, довольные собой, стали собираться в магазин. Глянув на будильник, Вовка обнаружил, что еще только десятый час. Но так просто слетать в магазин не получилось. Народ, возбужденный слухами о сливочном масле, столпился у магазина в необыкновенном количестве. Карточки на масло давали только семьям с детьми, но такие были почти все, и сейчас стоявшие в очереди люди были озабочены, по сколько масла будут давать на одну карточку. Счастливцы, которые занимали очередь уже с шести утра, начали понемногу появляться с товаром и вскоре все узнали, что дают по пятьдесят грамм на ребенка. Очередь шла быстро, и к двенадцати часам парни, получив свои сто грамм масла и две буханки хлеба, пошли домой, с чувством исполненного долга. Но был пойман за шкирку, прямо у дверей. А тут сиди с тобой. Я ведь ничего не помню, куда идти, кто у меня друзья, кто враги. Давай договоримся, ты меня приводишь на пустырь, если там играют пацаны, я с ними знакомлюсь, может, там мои друзья будут, я то ведь их не узнаю. Ну, а после этого можешь со своими друзьями играть, я ведь вижу, что тебе до жути приключениями хочется похвастать, но смотри не переусердствуй. Мишка несколько повеселел после этих слов. Они закрыли дом и тропинкой между домами направились к пустырю. Когда они вышли к месту, которое считалось футбольным полем, там было около трех десятков детей самого разного возраста от пяти лет до шестнадцати, многие пришли со своими братьями и сестрами, за которыми надо было присматривать, и теперь они, гоняя мяч, одним глазом глядели, что там творят их младшие родственники. Когда Фомины подошли, игра прекратилась. Все собрались вокруг братьев и забросали их вопросами. Отношение было предупредительно уважительное, а пара человек и вовсе бросали очень опасливые взгляды. После его слов раздался всеобщий вздох удивления. Но, тем не менее, процедура знакомства была начата, все было, как у людей, рукопожатия и объяснения кто есть кто. Но вот, когда к нему подошел невысокий светловолосый крепыш и представился Славкой, Мишка быстро сказал. Вовка после этих слов, вновь пожал тому руку и сказал -Слава, прости, так получилось, не помню ни хрена. Надеюсь , что мы с тобой будем и дальше дружить, мне все кажется, что вспомню хоть что-нибудь. Вовка повернулся к Мишке. Мишка только замотал головой и удрал к своим одногодкам, которые соблюдали дистанцию и не лезли в разговоры старших. Через пятнадцать минут Вовка уже знал, кто в какой команде, и за кого он сейчас будет играть. Особо он имена не запоминал, надеясь, что за время игры это произойдет само собой. Один из парней, взял на себя судейство и даже бегал с настоящим жестяным свистком. Мяч был старый драный и по форме, больше напомнил ему яйцо, чем шар. И вот игра началась. Через несколько минут Вовка убедился, играть здесь никто не умел, все, когда получали мяч, начинали бегать с ним, как придется, об игре в пас понятия никто не имел, а уж про что-то другое и тем более, так же не было разбивки на защиту и нападение, короче, все играли везде. Вместо ворот лежали несколько камней, которые вратари, во время игры незаметно сдвигали, что периодически приводило к шуму и ссорам. Тем не менее, он смог себя показать. Несколько раз, отбирая мяч, он легко обводил бегущих навстречу ему мальчишек, и спокойно закатывал мяч в ворота, как стоячего обводя и вратаря. Поэтому минут через двадцать игра завершилась, потому, что другая команда стала предъявлять претензии, что треснутый молнией Фома стал слишком шустрым и пусть он лучше судит игру, а то так совсем нечестно. И хоть ему совсем этого не хотелось, следующую игру пришлось судить ему. Когда же все убегались и сидели на траве около, избеганного до голой земли, поля, откуда-то к их грязной компании подошли несколько девчонок. Они, как все девчонки, начали загадочно хихикать, и болтать, но их взгляды все время останавливались на Вовке. Он тихо спросил у Славки. Думаешь чего они прибежали, уже все знают, что ты Графа вырубил, так, что готовься, они за тобой теперь ходить будут, ты ведь герой у нас. Вовка в Славкином голосе без труда определил нотки зависти, к нему. Но решил промолчать и не накалять остановку. Только она забита давно. Жбан, сказал, чтобы к ней никто не подходил, увидит отметелит. Он с прошлого года, как у Ленки титьки стали расти, в нее втюрился и сказал, чтобы к ней никто не подходил. А сам то, зубы гнилые, дурак дураком, но здоровый. Ха, ты же зассал Ленку зимой на Новый год на вальс пригласить, может, вспомнишь? Ходил, ходил вокруг, а как поглядел на Жбана, так и испугался. В это время Нинка Скобарева громко заявила, обращаясь к Ленке: -Ой, ладно, и чего ты нас сюда притащила, тоска здесь смертная, мелкота мячик пинает. Пошли лучше на пляж, там хоть позагорать можно да искупнуться. Вовка в этот момент обдумывал, что сказать своему, так называемому другу. Что-то он ему не очень понравился. Настоящий друг вряд ли бы стал так завидовать, что его приятель отколотил своего врага и по поводу девиц тоже вряд ли бы стал подкалывать. Когда он услышал громкие Нинкины слова, то сразу понял их подоплеку. Он вскочил и обрадовано сказал, -девчонки вы на пляж, а можно и мы с вами пойдем? Те переглянулись, как бы советуясь друг с другом, как будто только, что не провоцировали мальчишек. Он сделал это так естественно, что Славка засмеялся, а девочки растерянно смотрели на него. На вопросительный взгляд Славка с готовностью шепнул: -это наша председатель совета пионерского отряда Ирка Петрова. Она совсем стукнутая на голову, Учится на одни пятерки, плачет, когда четверку поставят. Видишь у нее галстук шелковый, так все время ходит, выделывается. Мы ведь в октябре будем вступать в комсомол, так, что смотри. В голове которого был разум пожилого человека, прошедшего такие баталии в жизни, какие пока и не снились Ирке Петровой. Ирка покраснела, как маков цвет, и только разевала рот, не зная, что сказать, а ее спутницы с новым интересом взглянули на Вовку. Славка, переводил глаза с Ирки на своего друга и видимо не мог понять, откуда у того появилось такое красноречие. Но тут Климова, пользуясь авторитетом красавицы, которого не было у подруг, капризно сказала -Ну, хватит вам ругаться, пойдемте на реку, а то пока болтаете, и не позагорать будет. Девушки втроем пошли в сторону реки, за ними немного поодаль шли Вовка со Славкой и прибежавший к ним Мишка. На песчаном берегу было пустынно, несколько лодок стояли недалеко от берега, в них сидели старички рыболовы. Посреди реки шли баржи, которые тащили юркие буксиры. Вовка с интересом оглядывался по сторонам. Было понятно, что сегодня рабочий день и большинство людей на работе, но просто для него было очень необычно видеть пустой берег в такой хороший погожий день середины июля. Они расположились около огромного ствола выкинутого сюда течением и начали скидывать на него свою одежку. Парни быстро засунули под трусы свои плавки и завязали шнурки. После чего, сдернув трусы, кинулись сразу в воду. Девчонки, делали это гораздо медленнее. Первой разделась Ленка Климова, она была в самодельном купальнике, который видимо, сшила сама. У Скобаревой был закрытый купальник, а Ирка осталась в майке и спортивных трусах. Они долго бродили вдоль воды, взвизгивая, но, наконец, залезли в воду. Далеко заплывать никто не стал, потому, что течение было сильным, и возвращаться к месту купания пешком было накладно. На Вовкину спину все пялились молча, никто по этому поводу его не спрашивал. Накупавшись до дрожи, все вылезли на берег и рухнули в горячий песок. Вовка лежал на спине, с закрытыми глазами, в небе кричали чайки, он слушал плеск волн, девчачий смех и думал -Интересно, за, что мне выпала такое, прожить вторую жизнь, кто за это в ответе или это просто так распорядилась судьба, ничего не требуя взамен? В это время ему на живот полилась холодная вода. Он открыл глаза, над ним стояла Ленка и поливала его из ладоней. Вовка вскочил и с криком -Ах, так, - кинулся за ней. Та легко бежала по мокрому песку, и смеялась, Оставшаяся у дерева компания кричала и улюлюкала. Он догнал девочку и, подхватив на руки, кинулся к реке. Ленка визжала и совсем ничего не имела против того, что ее окунают в воду. Ее талия была тонкая и упругая. И тут Вовка , неожиданно, почувствовал, что его орган не остался к этому равнодушен. Он отпустил руки, и Ленка встала напротив него, недоумевая, что случилось, и почему он прекратил, нравящуюся обоим, возню. Несколько мгновений он стоял, как бы раздумывая, что делать, но затем, глядя в смеющиеся Ленкины глаза, решил: - а кто это знает, кроме меня и нечего об этом задумываться? Когда они выбежали на берег, держась за руки, мимо проходили несколько парней постарше, они ничего не сказали, но заинтересованно посмотрели на парочку и пошли дальше, оживленно переговариваясь. Ленка сразу перестала смеяться, и стала серьезной. Да ты сам, я же помню, как зимой смотрел на меня, а танцевать не пригласил, - с упреком добавила она. А я то старый дурак, думал, что к семидесяти годам начал понимать женщин. И сейчас чуть не поверил, что ты все делаешь искренне. Еще пару дней назад ты бы и не подошла ко мне, а теперь куда я денусь от этого Жбана, придется драться, что же поделаешь, не объяснять же тому, что Лена нашла способ решить проблему, стравив двух петухов. Вслух он этого конечно не сказал, а, по-прежнему держа ее за руку, повел к ребятам. Пока они шли, Ленка негромко спросила его: -Вова, а у тебя теперь на спине эта штука так и будет? Славка смотрел на него со смесью зависти и жалости. Но все равно к школе прикатит. Жбана бы тоже давно выгнали, но у него мать учительница, поэтому и учится еще. Солнце начало опускаться к закату, когда все начали расходиться по домам. Мишка исчез со своими друзьями, заверив, что найдет дорогу домой и без старшего брата, Славка ушел с двумя одноклассницами, оставив друга вдвоем с Ленкой. Они дождались, пока все скроются из виду и тоже пошли в сторону поселка. Им навстречу двигались многочисленные желающие искупаться после трудового дня. Неожиданно Ленка спросила -Вова, ты меня простишь? Ты ведь его побьешь, правда? Они медленно прошли по широкой улице до дома, где жила Лена, он ничем не отличался от их четырех квартирного дома, такой же маленький палисадничек, и внутренний двор с дровяниками. Во время этой прогулки их внимательно осматривали глаза всех, кто в это время находился на улице. Когда они прощались, Ленка пристально посмотрела на него и сказала: -Ты знаешь Фомин, я никогда не думала, что ты можешь быть таким внимательным и интересным. Ведь ты еще в прошлом году бегал по партам в классе и пел похабные частушки. Может, завтра мы с тобой снова сходим на Волгу? Вовка про себя засмеялся, конечно, от такого предложения первой красавицы класса любой мальчишка потерял бы остатки соображения, но он то, не такой мальчишка. Он не стал говорить девушке, что ему надо как можно быстрее запоминать окружающих, а в игре это можно было сделать гораздо быстрее и непринужденней, чем в обычном разговоре. Дома, когда он пришел, были все, и, похоже, его уже ждали. Мама, подозрительно ласково улыбаясь, смотрела на него. Ужин, прошел, как будут писать когда-нибудь в газетах, в теплой и дружественной обстановке, и после него Вовке пришлось взять гитару в руки. Тот долго не раздумывал. На приглашение в двери зашли соседи, которых Вовка еще не знал, пожилой усатый одноглазый мужчина с ожоговыми шрамами на лице, и полная темноглазая женщина. Ну что бы ты хотел спеть старшина? И понеслась песня о танкистах, которые задали перца самураям. Когда вступила в общий хор жена дяди Васи, Татьяна, Вовка играть перестал. Пели они хором часа два, после чего дядя Вася сказал. Вовка не выдержал и сказал. Та же со своим мягким хохляцким акцентом сказала. А потом перед войной полегче стало, прослушали меня и пригласили в филармонию, а тут война, и пришлось вместо филармонии санитаркой в медсанбате, вот там и своего суженого встретила,- и она погладила своего усатого дядю Васю по руке. Они ушли, и семейство Фоминых начало собираться ко сну. На удивление Вовка заснул сразу, как положил голову на подушку. Утром будильник и гимн разбудили его вместе с родителями. Отец только усмехнулся, увидев, что его старший надел шаровары и, как был в майке, выскочил на улицу. Когда Вовка прибежал вспотевший через полчаса домой, его уже ждали у дверей. А вечером мы идем в баню, так что не задерживайтесь со своим футболом. Там он открыл круглую коробку зубного порошка и начал чистить щеткой зубы. Затем чайник был вновь поставлен на плитку, но тут под ним вспыхнул огонек, и, только что желтая спираль потемнела. Снял чайник и осторожно вытащил спираль из лабиринта фарфорового изолятора и та немедленно развалилась на несколько кусков. Он чертыхнулся, и сев за стол, начал аккуратно скручивать кончики нихромовой проволоки. Когда уже заканчивал последнюю скрутку, через плечо склонился проснувшийся Мишка. Вовка аккуратно вставил спираль в изолятор и воткнул вилку в болтающуюся розетку. Плитка задымила, и начала греться, на нее срочно был водружен чайник. Когда сели пить чай, Мишка был поставлен в известность о колке дров, но воспринял это стоически, и только горестно вздохнул. После хилого завтрака Вовка полез в коридоре в щиток, выкрутил пробку, в которой был вставлен медный жучок, и под комментарии младшего брата быстро прикрепил розетку к стене. Затем они отправились к дровянику. Где лежит колун, Вовка уже знал, и, вооружившись им, начал колку. Высохшее дерево кололось с трудом, но, тем не менее, дело двигалось. Мишка таскал наколотые дрова в сарай, старательно уворачиваясь от разлетающихся поленьев. Дров оказалось совсем немного, поэтому работа была завершена в рекордные сроки.. После краткого перерыва, была принесена вода, а затем они взяли список, который оставила мать, карточки и отправились в магазин. Когда они подошли туда, оказалось, что Климова уже там. Она, видимо уже заняла очередь, и теперь стояла немного поодаль, ожидая их. Младший брат, навострив уши и открыв рот, смотрел на них. Мишке до смерти не хотелось уходить, а послушать о чем будут говорить брат и девушка, но пришлось идти. Вон магазин еще не открыт. После магазина по домам. Потом мы с Мишкой пойдем на футбольное поле. Хочешь, приходи пораньше, посмотришь, как я играю, а потом отправимся на пляж. Только сегодня мы в баню идем, так что как вчера не удастся позагорать,- ответил он. К Вовкиному удивлению, Лена согласилась и сказала, что обязательно придет. Между тем магазин открылся и вся очередь начала заходить вовнутрь, поэтому разговор пришлось прервать. Когда они пришли на пустырь, Мишка немедленно убежал к своим одноклассникам и оттуда уже слышался его звонкий голос. Сегодня на пустыре народа было поменьше, Но, тем не менее хватило, что бы собрать две неполные команды. Вовкино появление было встречено с радостью, и немедленно разгорелась перепалка, в какой команде он будет играть. Пришлось даже кинуть жребий. И только тогда этот вопрос был решен. Как ни странно Вовка запомнил тех, с кем вчера играл и уже безошибочно называл всех по именам. Когда игра была уже в разгаре, краем глаза он заметил тоненькую фигурку Лены Климовой, которая пришла на этот раз одна и сейчас внимательно следила за перипетиями игры. Вот только он не заметил молодого мужчину, спортивного вида, который внимательно наблюдал именно за его игрой. Сегодня Вовке не везло, хотя его команда выиграла с разгромным счетом, но это случилось только потому, что половина другой команды следила именно за ним. И сейчас он усилено массировал свои голеностопные суставы, которым неоднократно доставалась от сандалий и ботинок противников. Он поднял голову, рядом стояла Климова и сочувственно улыбалась. В это время к ним подошел мужчина, наблюдавший за ходом игры. А вот, что ты не знаешь, в этом году нам пришла директива организовать заводскую футбольную команду. Ты, конечно, по возрасту еще нам не подходишь, но мы тут с директором завода и профкомом обговорили и решили, что нам нужна еще молодежная команда, которая будет резервом нашей основной. Поэтому, я который день обхожу вот такие самодеятельные игровые площадки и агитирую игроков, которые выделяются на общем фоне. Это правда, что тебя молния ударила? Ты то, как согласен? Да я согласен, вот только вам надо с моим отцом поговорить, он хотел, чтобы я десять классов закончил, и пошел учиться на инженера. А так ведь мне придется поступить рабочим на завод. Притом у тебя будет укороченный рабочий день еще два года, хватит времени на тренировки, и притом, никто не мешает тебе идти в вечернюю школу. А потом все равно ты пойдешь служить в армию. И подумай сам, кем там будет служить хороший футболист? Конечно, если ты им станешь,- оговорился он под конец. Лена, ну, что ты, мы же может встречаться и без школы, я могу даже в гости к тебе приходить,- нахально предложил он. Пошли, может и нам раза по три выстрелить дадут. Вовка посмотрел на Лену, которая с тревожным выражением лица следила, как к ним подбираются ее заклятые подруги, и с сожалением сказал -Не Слава, как-нибудь в другой раз. После этого Вовка и Лена, взявшись за руки, побежали и скрылись из вида разыскивающих их подруг, и в той стороне некоторое время были слышны затихающие возмущенные Мишкины вопли. Накупавшаяся троица сидела в тени кустов, потому что июльское солнце жарило со страшной силой, и, кроме того, они надежно защищали их от нескольких девчонок, которые уже пару раз проходили мимо, периодически пытаясь докричаться до Климовой. Мишка увлеченно строил замок из песка, который бы при своих сверстниках строить не стал. А Вовка с Леной болтали за жизнь. За последний час Вовка узнал о своих одноклассниках столько, сколько вращаясь только среди парней, просто никогда бы не услышал. Вот только сведения эти были ему теперь почти ни к чему. Свидетельство об окончании семи классов у него было, и на завод его могли взять, хоть завтра. Так, что в школу он этой осенью не идет. Он не сомневался, что отец, не пойдет против партийного комитета, и разрешит все, что там попросят. Конечно, не очень улыбалась перспектива плыть по течению, но в настоящий момент ничего лучшего у него и не было. Рассуждая про себя, он не забывал болтать с Леной, шутил, рассказал несколько анекдотов, которые не сильно выходили за рамки этого времени. Поэтому, когда наступило время идти домой, Ленка поднялась с песка неохотно, и, натягивая через голову платье, сказала: -Никогда не думала, что с мальчишкой буду сидеть и болтать, лучше, чем с подружкой. Ты оказывается Фомин еще тот болтун. Они вместе дошли до поселка. Дома был кавардак, с постелей снято все постельное белье, которое горой лежало на полу. Павел Александрович бережно строгал хозяйственное мыло, в большой оцинкованный бак, с краями, проржавевшими от старости. В это время мама начала скидывать белье в бак, залила его водой, и сказав: - пусть замокнет, - закрыла крышкой. Сумки в баню были давно готовы, и они отправились в путь. Когда семейство Фоминых вышло на улицу, таких семейств, шло в баню не один десяток. Все вежливо здоровались друг с другом, и продолжали, не спеша, идти по краю пыльной дороги. Они зашли в почти полностью заполненный вестибюль, люди сидели на стульях, ступеньках лестницы, и даже на своих сумках. Мама прошла к кассе, у которой, как ни странно, народа не было, и купила четыре билета. После этого они разошлись, отец с сыновьями занял очередь в мужской гардероб, а мать в женский. Настало томительное время ожидания. Время от времени со второго этажа спускался распаренный побритый мужичок вальяжно подходил к стойке гардероба и протягивал алюминиевый номерок на шнурке. В ответ ему выдавалась кепка, или куртка, и потом он нырял в темный проход, откуда раздавались мужские голоса и звяканье пивных кружек. Счастливчик из очереди срочно отдавал гардеробщику какую-нибудь вещь, и почти бегом устремлялся наверх. Не прошло и трех часов, как Фомины получил два номерка, двинулись наверх. В раздевалке в три ряда стояли шкафчики с номерами. Мишка бегущий впереди быстро нашел нужные, соответствующие номеркам гардероба. Сумки были поставлены на пол шкафчиков, грязная одежда сложена в пакет, достаны лыковые мочалки и куски стирального мыла. И, наконец, батя, развернув главный пакет, вытащил сухой дубовый веник. Я уж лучше прошлогодним побьюсь. Его старший сын из своего опыта, гораздо большего, чем у отца и его соседа, мог бы многое добавить по этому поводу, но благоразумно промолчал. Тот отправился к выходу из раздевалки и дошел до стола, за которым пила чай неопрятная старуха, равнодушно взирающая на мужские муди. Вместо ответа она вздохнула, встала и взяла ключ, представляющий ручку с короткой изогнутой углом толстой проволокой. Она прошла за ним вставила проволоку в дырку на дверце и поворотом ручки, закрыла его, потом второй. В большом гулком зале мылись несколько десятков мужчин и детей самого разного возраста, не было только самых мелких. Пока Вовка ходил, его брат и отец уже нашли себе место и на лавке стояли три шайки с положенными туда мочалками. Места эти уже были окачены кипятком и слегка парили. Батя обвел глазами зал и не найдя больше свободных тазов в своем запарил веник. Номерки были привязаны к ручкам шаек. Отец посмотрел, махнул рукой. Они зашли в дверь парной и замешкавшему Вовке сразу крикнули сверху: -Эй, пацан, двери закрывай! Да, пожалуй, такой парилки ему видеть не приходилось. К ее обустройству отнеслись очень просто, про сухой пар здесь никто знал. Под, возвышающимися к потолку сиденьями, из стены торчала труба с вентилем, откуда с шумом, клубами тумана вырывался пар. В этом пару было почти ничего не видно, одна лампочка под стеклянным колпаком не могла хорошо осветить эту камеру пыток. И на всех ступенях сидели и хлестали себя вениками десятка полтора мужиков. Кто есть, кто можно было разглядеть только с полуметра, но старшего Фомина узнавали по размерам. И сынка привел, правильно, о ни.. Они уселись на горячую, мокрую, широкую скамью, Некоторое время сидели молча, ожидая, пока кожа даст пот. Но во влажном пару, было трудно определить этот момент. Но другой, увы, не пока не было. Он посидел среди мужиков, без особого желания попарил себя веником. Мужики, же от души нахлестывая себя вениками, разговаривали о том, о, сем. Все на мгновение замолчали, потом уверенный голос Ермолаича нарушил тишину. Может, перепутали с кем? Постепенно разговор оживился, всем хотелось, чтобы у Мишки, который, видимо был известен всему поселку, все было хорошо. Но в Вовкиной, сейчас почти фотографической памяти звучали Славкины слова: -Сашка Плесковский взял у отца мелкашку пострелять. Ему вдруг надоело в парной, он вышел и присоединился к Мишке, который сидел около тазика и валял дурака. С его приходом брат оживился и начал кое-как мыться. Вскоре к ним присоединился и отец. Он был мрачен, и несколько раз выругался, а Мишка словил подзатыльник. Они помылись до красноты натерли друг другу спины и, ополоснувшись пошли одеваться. Увидев очередь в парикмахерскую, отец чертыхнулся и направил свои ноги в буфет. Мама, как и следовало, ожидать, еще не появлялась. Буфет также был полон народа, но из этой очереди Павла Александровича уже было не оторвать За стойкой стояла огромная буфетчица, увидев Фомина, к которому была явно неравнодушна, она воскликнула: - С легким паром, Павел Александрович, вам, как всегда? И тут же налила ему две кружки жигулевского, причем шапка пены была не в пример меньше чем у его предшественников. Парням было куплено по бутылке ситро, они подошли к одной из пустых бочек, во множестве, стоявших в зале и принялись за питье. Краем уха Вовка слышал разговор стоявших за соседней бочкой. Представляешь, по газетному портрету Сталина, суки. Ушли и даже пробитую газету не сняли. Только кипешь такой поднялся, всех парней и родителей взяли, что теперь будет х. Батя тоже услышал этот разговор и, наклонившись к Вовке, очень тихо спросил: - Ты то почему не там? Славка же твой друган лепший? Вовка в тон ему шепнул - Я отказался, пошел гулять с Леной. Отец выпрямился, и облегченно вздохнул, по его лицу потек пот, он залпом выдул вторую кружку и пошел еще за двумя. Вскоре в дверях буфета появилась мама, она с тревогой оглядывала зал, и, увидев своих, мгновенно успокоилась. Закончив с пивом, отец повел свое семейство домой. Уже совсем стемнело, и только редкие фонари освещали улицу, по которой шли такие же припоздавшие банщики. Когда пришли домой, и мать стала разбирать сумки, отец взял кисет с махоркой, ловко не глядя, скрутил самокрутку, и предложил Вовке прогуляться. Они медленно шли по улице, было тепло, и даже душно, наверно скоро соберется гроза. Отец курил, и молчал. Стоявшая на углу стайка подростков, приблатненого вида, увидев их, перебежала на другую сторону улицы, и оттуда робко поздоровались. Старший Фомин повеселел,- -Ну, если с моего разрешения, тогда подумаем. Тебе же придется на работу устраиваться на завод. Я слыхал, про эту команду, говорили, завод купит, форму спортивную, отдельный паек у вас спортивный будет, по крайней мере, на партийном собрании это дело мы обсуждали, все понимают, что если после работы, да еще и бегать, без еды вы ноги протянете. Ну, а учиться сможешь в вечерней школе, да и деньги не лишние в семье будут. Ты знаешь, я пожалуй и соглашусь, только вот возьмут ли тебя? Хлюпик ты у меня еще. Ну, тут батя, пожалуй, хватил лишку, хотя, конечно, он сравнивал сына с собой. Только, что сравнивать кряжистого мужика 190 сантиметров роста и сто двадцать килограмм веса, который на войне чуть ли не одной рукой подталкивал снаряд Катюши на направляющие вместе с двумя заряжающими, тащившими этот снаряд на лямках. А так он ничем не был хуже своих сверстников. Они пришли домой, ужин уже грелся на плите, рядом с огромным баком, в котором собиралось кипятиться белье. Мать села на табуретку. Кто это сказал, не помнишь? Мишка уныло покачал головой. Когда сели за стол отец огласил программу на воскресенье: -Так завтра встаем в пять часов, Вовка, помогает матери с бельем разобраться. И чтобы к шести мы были уже на реке. Мама сердито сказала: -Пашка, ты опять за свое, сколько можно, один выходной и ты опять на рыбалку и парней за собой тащишь. А кто уборку делать будет, белье полоскать? Посидим зорьку, и часам к десяти- одиннадцати придем. Парни займутся уборкой, а мы на колонку пойдем белье полоскать. Ну что ты хмуришься, моя желанная. Отец обнял маму за плечи, та, казалась в его объятьях маленькой девочкой. Но по ее порозовевшему лицу и улыбке было видно, что Павел Александрович хорошо знает, как разговаривать со своей женушкой. Когда сильные руки отца сдернули с Вовки одеяло, тот еще спал и видел сны, как он вколачивает очередной гол в ворота соперников на стадионе в Лунниках, и тысячи людей на трибунах кричат,- Гооол. Он открыл глаза, было еще совсем темно. Над ним отец расталкивал не желающего вставать Мишку. Тот сонно ворочался в постели и отбивался, как мог. Отцу надоело, и он просто взял и вытащил его оттуда. Чайник уже гудел на плитке. Вовка выжимал еще горячее белье и складывал его таз, из которого потом мать будет его доставать и отстирывать на стиральной доске. Мишка схватил жестяную банку в коридоре и саперную лопатку убежал с воплями палисадник копать червей. Отец тем временем заварил сухарницу, их любимое блюдо. Полпакета черных сухарей с небольшими вкрапления единичных белых сухариков, было щедро посыпано солью, мелко нарезанным луком, это все он залил бурлящим кипятком и удобрил двумя столовыми ложками постного масла. Мишка, зашедший через двадцать минут восторженно взвизгнул -Ура тюрю будем есть! Они сели за стол и в три ложки в мгновения ока подъели всю сухарницу из большой жестяной миски. Потом был кирпично-красный чай с отколотым кусочком кускового сахара в прикуску, и затем рыбаки, накинув куртки, отправились к реке. По широкой тропе таких рыбаков двигалось немало. Они тихо беседовали между собой, старательно избегая темы рыбной ловли. Когда пришли к реке, то солнце уже освещало их берег. Другая же сторона была еще в тени. Старая плоскодонка, лежала затопленная в воде. Отец напрягся, мышцы на руках вздулись буграми и он с хеканьем за цепь, вытащил лодку, заполненную водой на берег. Потом они повернули ее на бок и смотрели, как оттуда выливается вода, вместе с мальками и прочей живностью. Тот с недоумением посмотрел на сына. А так, по крайней мере, если и течет, то совсем малость. Из прибрежных кустов было извлечены весла, две доски и камень с веревкой, какие-то глиняные шары. Со скрежетом открылся замок на цепи. И через несколько минут лодка была уже на воде. Парни налегли на весла и медленно двинулись вверх по течению. Двигались они недолго до большого затона и по указанию отца встали как раз в том месте, где течении реки встречалось с медленной водой затона, образуя заметную струю с мелкими водоворотами. Тем временем, пока они пыхтели на веслах, отец разбирал удилища. Когда встали на якорь, и течение развернуло лодку, батя вручил им удочки. Длинные сухие ореховые удилища были, в общем неплохи. Но вот все остальное... Толстая, пожелтевшая леска, наверно с полмиллиметра, конечно, никаких катушек, ржавые крючки и поплавок из пробок, через который продернута леска и заткнута спичкой. Грузила были сделаны из свинцовой ленточки обернутой вокруг лески и закушенной зубами. В это время на дно с плеском и шумом ушел первый глиняный шар, за ним второй. Батя все говорит, что на тухлятину сом придет. В очередной заброс Вовкин поплавок ушел под воду, и он подсек, что-то приличней, чем густера. Минута борьбы и на поверхности блеснул желтизной большой лещ. Отец закричал: -Осторожней не поднимай! Но Вовка и не собирался этого делать, Он аккуратно подвел рыбину к лодке, и та моментально попала в стальные пальцы бати, который век не возил с собой подсачек. За таким клевом время шло незаметно, но солнце поднималось, и рыба клевала все реже. Было поймано еще три крупных голавля, но леща, такого, как у Вовки больше не было. Наконец, был отдан приказ, поднять якорь и лодку медленно понесло течением туда, откуда она пришла три часа назад. Вовка, подправляя веслами путь, размышлял: -Интересно, сколько рыбы можно будет поймать, если заиметь нормальные снасти? На берегу, они переложили всю рыбу в мешок. Вновь затопили лодку и с сознанием хорошо сделанного дела пошли домой. Батя был доволен и, пыхтя самокруткой, по дороге разглагольствовал, что давно так не отдыхал. И что теперь густеры навялит прилично, а уж лещ с голавлями пойдут сегодня на сковородку. Все равно хранить негде. Когда они пришли домой, у мамы уже заканчивалась стирка, на улице в тачке лежала оцинкованная ванна и белье в тазах, Сама мама сидела на кухне и сплетничала с соседкой, Увидев рыбаков, та льстиво начала расспрашивать: -Лександрыч, я смотрю удачно вы порыбалили, мешок, то эвон какой несете, рыбки мне на бедность не подкинешь? Батя сморщился, но сунул руку в мешок и, вытащив одного из голавлей, сунул в руки настырной бабе. Та рассыпалась в благодарностях и выскочила за дверь. Когда дверь за ней закрылась, он с недоумением сказал: -И ведь как узнает, что с рыбой мы сегодня, вот в прошлый раз не поймали ничего, и этой профурой тут не пахло? Здесь пропущено по требованию издательства 70 процентов текста. Так, что прошу прощения у тех читателей, что не успели его прочитать. Продолжение пока буду выкладывать регулярно раз в один - два дня. Нет, мои дорогие, в этот раз у вас ничего не получится,- решительно сказал он сам себе, припомнив бурные бракоразводные процессы прошлой жизни. И хотя сладкая парочка начала уверять его, что он нисколько им не мешает, Вовка, собрав кое-какие свои вещички, отправился домой. У матери, мывшей в тазу посуду, зазвенели тарелки. Зато брат, читавший на кровати учебник, вскочил и забегал по комнате. Ну, все, теперь пацаны меня точно зауважают по-настоящему. А ты не врешь случайно? После Вовкиного рассказа он покачал головой. Набрали со всего города игроков, а команды не получилось, будут теперь эксперименты проводить,- сказал он осуждающе,- а ты мать не волнуйся, на нашего молодца погляди, это он рядом со мной хлипким кажется, а так для шестнадцати лет вполне крепкий парень, думаю, что с взрослыми в команде вполне играть сможет. Мишка между тем разочарованно спросил: - Вовка, так, что мне канадок не будет, раз ты с работы уходишь? Тот вместо ответа начал развязывать свой вещмешок с амуницией, поглядывая в сторону брата, долго копался в нем и, наконец, за шнурки вытащил коньки с ботинками. Мишка взвизгнул, выхватил их из Вовкиных рук и немедленно уселся натягивать их на ноги. Ботинки и переточенные под канадки коньки были далеко не новые и видавшие виды, но Мишка светился от счастья. Да не переживай, они все равно тебе на следующий год будут малы,- успокоил он напрягшегося брата. Мишка продолжал разглядывать свое приобретение, а Вовка уже достал еще один сверток и подал отцу. Отец, нахмурившись, начал разворачивать газету и обнаружил в свертке новое борцовское трико и борцовки. Не было у Фоминых такого никогда. После чего он решил, что ему тоже необходимо примерить новое трико и скрылся за занавеской. Немного погодя, оттуда раздалось довольное ворчание. Через некоторое время он вновь вышел в комнату и уселся за стол. Если бы кто год назад сказал, что ты будешь в чемпионате Советского Союза играть, я бы тому точно в лоб дал. Ты хоть понимаешь, какая это ответственность? Смотри, если не будешь справляться, лучше сам уйди. Как мне людям в глаза смотреть, если вы проигрывать будете? А ведь ваша команда не шибко хорошо играет. Я совсем недавно прочитал, что они свердловчанам пятнадцать один продули. Так, что если так будете и дальше играть, домой лучше не приходи - пришибу. Как будто он один за всю команду отвечает. Павел Александрович слегка сдулся, понимая, что сказал лишнего. Но, тем не менее, спросил у жены: -Люда, ты вот скажи, я хоть раз соревнования проиграл? Та махнула рукой: -Ой, опять ты Паша за старое, ну не проиграл так, что? Ты на себя то посмотри. Я когда за тебя ходила болеть, твоих противников всегда жалко было. И чего ты всегда мелких таких выбираешь. Отец раздраженно сказал: -Ничего они не мелкие, нормальные мужики, и я их не выбираю, к тому же я не виноват, что здоровей меня, в городе никого нет, а победы не так легко доставались, как ты считаешь. Ладно, Вовка, не переживай,- ободряюще добавил он старшему сыну,- это я так, для острастки выдал, чтобы не расслаблялся. Раз взялся за гуж не говори, что не дюж. Может, ты по моим стопам пойдешь, борьбой займешься? Классика - это вещь! Не то, что мячи гонять, да шайбу. Только вот нет этого времени совсем. На следующее утро, Вовка отправился к динамовскому стадиону, расположенному в одном из районов Куйбышева. Когда он подошел к хоккейной коробке, расположенной рядом с катком, залитым на месте футбольного поля, там уже готовились к тренировке несколько игроков. Фомин вежливо поздоровался с ними и представился, в ответ послышалось несколько приветственных возгласов. Он заметил несколько удивленно-любопытных взглядов. Раздевалки у хоккеистов не было, и они переодевались в открытой всем ветрам фанерной будке. Места там было впритык, хватало только чтобы не задевать друг друга задницами. Не особо рослому Фомину внимания уделялось мало, зато появившийся Вовка Третьяков вызвал почти фурор. Особенно восторгались все его габаритами. Когда же оба Вовки приступили к переодеванию, вокруг воцарило озадаченное молчание. Столпившись вокруг них, хоккеисты во все глаза рассматривали никогда до этого не виданные доспехи. Когда на горизонте появился тренер, почти вся команда была готова к тренировке. Основин, чем то капитально озабоченный, сразу приступил к разминке. По ее окончанию тренер построил команду и, оглядев своих воспитанников, заметил недовольное выражение на лице Фомина. Основин повысил голос: -Давай говори, я же вижу, ты чем-то недоволен, может, разминка не устраивает? Фомин вздохнул и сказал: -Да всем недоволен, разминка ладно, так себе, а вон от этих парней перегаром тащит, вратарь уже три сигареты до начала тренировки засмолил. Неудивительно, что чемпионат начали с проигрыша. Игроки зашумели, а вратарь, криво улыбнувшись, подкатил к Вовке и, нависая над ним, сказал: -Пацан, ты вообще кто? Тебе слова здесь никто не давал, ты, что мой папа, чтобы про курево разговор заводить. Два подгулявших игрока не вступали в пререкания, но периодически бросали на Вовку злобные взгляды. Тот не стушевался и спокойно стоял, игнорирую грубые выкрики в ожидании ответа тренера. Основин уже пришел без настроения, а тут еще молодой пацан вздумал указывать ему на огрехи в работе и он окончательно взбеленился. В хоккейной коробке раздались его громкие маты и крики, досталось на орехи всем и выпивохам, и курильщикам, а заодно и Вовке, которому было сказано: -Сначала авторитет заработай, а пока ты никто и звать тебя никак! Только минут через десять взбудораженные неожиданной перепалкой игроки были разбиты на две команды и начали игру. Вовку, ехидно улыбнувшийся Основин поставил центральным нападающим, а двух игроков, от которых действительно прилично несло перегаром, также определил в его пятерку. Но Фомин, не обращая особого внимания на эти неприятности, действовал спокойно и уверенно, и уже через пару минут сделал сольный проход и забил шайбу в левый верхний угол ворот. Игра была остановлена, взрослые мужики удивленно переглядывались, а Основин молча поднял большой палец вверх. Через полчаса он вновь остановил игру и сказал: -Ну, что ветераны, мать вашу, как вас сынок сделал! Смотреть стыдно, ни хрена за ним не успеваете, скорости не хватает. А ты Фомин молодец, особенно последнюю шайбу ловко забил, вратарь даже среагировать не успел. Основин, довольный новым пополнением, сделал вид, что ничего не услышал, а когда вратарь начал вновь возмущаться нахальным салагой, сказал: -Мужики, про это уже сто раз сказано, не курить во время игр и сборов. Короче мне надоело, увижу еще кого с папиросой, из команды вылетаете со всеми вытекающими последствиями. И до конца чемпионата, чтобы про вино все забыли. Был бы контракт на сотенку лимонов баксов, посмотрел бы я, как игроки режим нарушали, штрафец приличный прилетел, сразу вся выпивка из головы вылетела. А тут уговоры, то, да се. А я то чего интересно сегодня сам раздухарился? Мне в этой команде недолго играть. Но в глубине души он прекрасно знал ответ на вопрос к самому себе. Тренер, отдавший спорту большую часть жизни, не мог остаться равнодушным к команде, в которой он будет играть, пусть даже это будет лишь короткий эпизод в его новой жизни. Основин же продолжал свой монолог. За оставшиеся два дня мы, конечно, все не сделаем, но сегодня займемся составлением вариантов пятерок, надо прикинуть, как лучше использовать потенциал нашего юного дарования. Он на мгновение замолчал, и Фомин тут же влез снова. Среди игроков вновь послышались возмущенные возгласы. Тренер криво усмехнулся и глянул на возвышавшегося среди игроков Вовку Третьякова. Третьяков сумрачно посмотрел на тренера и, сплюнув на лед, сказал: -Вы бы Константин Андреевич послушали, что вам Фомин говорит. Он зря языком не трепет. Наш тренер всю дорогу с ним советуется. А команда ваша хреново играет, даже мы бы наверно у нее выиграли. На слова нового вратаря команда отреагировала еще большим шумом. Основин несколько секунд беззвучно открывал рот, глядя на наглую молодежь. Набрал детей, а они тут права качать начали! Однако тренер молчал, понемногу багровея. Вовка даже слегка испугался, не хватит ли того удар. Но постепенно багровый цвет лица у Основина исчез, он выдохнул и предложил всем продолжить тренировку. А Фомина подозвал к себе. Ну, давай выкладывай, чего ты там напридумывал. Фомин, спокойно глядя в глаза тренеру, сказал: - Умнее всех себя не считаю, а вот насчет тренировочного процесса мнение своё имею. Вы же сами видели нашу тренировку вчера. Мы с ним хорошо сработались. Вовка придвинулся ближе к тренеру, и пристально смотря на него, сообщил: -Послушай Андреевич, я ведь к вам в команду не набивался. Ты сам нас приметил и сделал все, чтобы забрать к себе. Но раз уж я здесь, то просто проигрывать игру за игрой не собираюсь. Я тебе прямо скажу, будешь прислушиваться к моим советам, может быть, и вылезем в середину турнирной таблицы, а может, и выше. Хотя, конечно, взрослых мужиков научить играть по-новому так быстро, как пацанов не получится. Возмущенный этими словами Основин усмехнулся и хотел послать надоедного, строптивого парня подальше. Но, когда глянул в глаза собеседника, посылки так и остались у него на языке. В этот момент ему показалось, что на него смотрит его командир батальона, в тот момент, когда отдавал боевой приказ. По спине у него пробежали мурашки. Да и идей у него полно, одна маска вратаря чего стоит. Может, сегодня попозже встретимся? Они быстро обговорили время и место встречи, после чего Фомин присоединился к игре, а тренер стоял у борта и глядел, как его новый игрок без труда разбирается с защитниками, отлетавшими в стороны от самодельных доспехов, и загоняет одну за другой, шайбы в ворота. Все равно окружающие будут считать, что это моя заслуга. Зря я его пригласил придти в общество, пожалуй, лучше домой к себе позвать. Ай, ладно, тренировка закончится и скажу. Неужели пацан вчерашний что-то толковое, сможет посоветовать? Субботним январским вечером на стадионе Динамо было необычно людно. Над хорошо освещенным большим катком, разносились звуки маршей и военных песен. Но вот людей на льду почти не было, что для субботы было невероятно. Зато неподалеку, около хоккейной коробки, на буквально за несколько дней сколоченных деревянных трибунах, расположились сотни людей. Мороз стоял под тридцать градусов, однако народ все прибывал. Даже на ветках тополей, растущих поодаль, как вороны сидели десятки мальчишек. Собравшиеся здесь прекрасно знали, что первый матч динамовцы позорно проиграли своим свердловским одноклубникам, но сейчас это было забыто, все надеялись на победу. Но вот хоккеисты начали выезжать на лед, а из громкоговорителя диктор начал называть фамилии игроков. Зато, когда началось перечисление динамовцев Куйбышева, каждого игрока встречали громкими криками. Больше всего одобрительных возгласов досталось Белоусову- лучшему снайперу команды. Когда прозвучала фамилия Фомина, трибуны озадаченно замолкли, но через полминуты вновь пришли к жизни. На одной из трибун сидели отец и сын Фомины, которые пришли поболеть за команду и за Вовку. Мишка оживленно объяснял сидевшим рядом мужикам, какой отличный игрок его брат, и, что сейчас он начнет заколачивать шайбы одну за другой. Тут Мишку дернул за рукав отец. Смотри, сглазишь еще, ох и получишь тогда. После этих слов Мишка испуганно замолчал и опять уставился на лед. А там уже разворачивалась спортивная баталия. Как только шайба, подкинутая судьей, упала на лед, динамовцы ринулись вперед, Шайба оказалась у Вовки и он, почти от средней линии, мощным щелчком отправил шайбу в ворота. Основин, стоявший рядом с запасными игроками, аж задохнулся от радостного предчувствия победы. Трибуны ответили на гол радостным ревом. Мишка, ошалевший от неожиданности, громко заорал: -Это брат мой забил! Вооовка, давай еще, молодец! Прошла только минута первого тайма, а игра вновь начиналась с розыгрыша шайбы. Челябинские хоккеисты, выиграв вбрасывание, в свою очередь пошли в атаку. Их тренер, размахивая руками, что-то объяснял стоявшим около него игрокам. Защитники динамовцев без труда завладели шайбой и вновь отпасовали ее Фомину. Тот опять, как стоячих обошел, пытающихся его остановить игроков, вышел один на один с вратарем и ловко обманув его финтом, опять заколотил шайбу. Трибуны взорвались криками, многие повыскакивали с мест и махали шапками. Но тут, неожиданно для болельщиков, да и для тренера и игроков Дзержинца, вся пятерка Динамо перемахнула через борт, и на лед выбежали новые игроки. Игра сразу выровнялась и даже склонялась в сторону гостей. Было явно видно, что вышедшие на замену динамовцы уступают в классе, челябинцы все чаще гостили на их половине. И вот прошел первый бросок по воротам Вовки Третьякова. Вратарь динамовцев спокойно махнул ловушкой, поймал промелькнувшую в воздухе шайбу и легко вытряхнул ее в руку подъехавшему судье. Второй удар по его воротам не заставил себя ждать и Вовка практически сев на шпагат опять поймал, казалось неотразимую шайбу. Вновь прошла смена игроков у Динамо, а челябинцы все играли первой пятеркой. Только минут через десять, когда они уже не могли угнаться за отдохнувшим противником, тренер произвел замену, но только нападающих. И тут на льду вновь появилась пятерка Фомина. Челябинцы, настропаленные тренером вмиг забыли о нападении и принялись пасти юркого нападающего. Когда Вовка попытался пройти левым краем, ему на перехват кинулись сразу трое. Фомин, прижатый к борту, все же успел отдать шайбу напарнику и трибуны ревом приветствовали третью шайбу в воротах гостей. Воспользовавшись моментом, защитник челябинцев с силой ударил клюшкой по Вовкиным крагам, и как ни в чем не бывало, отъехал в сторону. Ну, погоди, я тебя еще подловлю поганец! На перерыв команды ушли при счете четыре - ноль в пользу Динамо и три шайбы были забиты Фоминым. Игроки уселись на промерзшие скамейки и оживленно начали обмениваться впечатлениями. Некоторые с тоской принюхивались к запаху табачного дыма обильно плывущего с трибун. Основин, довольный первым таймом, бодро расхаживал перед хоккеистами. Но во втором тайме так уже не получится. На тебя, Фомин,- обратился он к Вовке,- будет обращено все внимание защитников. Так, что ребята, придется тактику немного сменить. Ну, вратарь, не оплошай,- обратился он уже к Третьякову, - чувствую, работы у тебя сейчас прибавится. А так держался молодцом. В это время в соседней будке, также продуваемой всеми ветрами, шел разбор первого тайма тренерами и игроками челябинской команды. Собравшись в кружок и дымя папиросами, они обменивались впечатлениями от игры. Но вот пацан этот юркий, с ним ничего сделать нельзя, как мышь мимо нас проскакивает. И вратарь непробиваемый, я тут прикинул, мы раз пятнадцать, если не больше по воротам били, и ни хрена. А маска, какая у него видали? Ребята вы заметили, как они часто смены проводят и притом всю пятерку меняют? Не угнаться за ними. Уж очень их свердловчане хорошо обули. Видимо после проигрыша сделали соответствующие выводы. Ладно, ребята, об этом поговорим позже, а сейчас о деле, итак, задача стоит перед нами следующая... На трибунах, несмотря на мороз, царило праздничное настроение. Болельщики были уверены, что их команда и во втором тайме покажет противникам Кузькину мать. В небольшой кабинке наверху одной из трибун сидело трое мужчин, они, как и остальные зрители кричали и переживали все перипетии игры, а сейчас громко обсуждали свои проблемы. Председатель ЦС ДСО Динамо генерал-полковник Апполонов Аркадий Николаевич, совсем не собирался идти на этот матч, и вообще он приехал в Куйбышев совсем по другому поводу. Но его спутник, уговорил пойти поглядеть, как их будут играть их провинциальные одноклубники. И сейчас они бурно комментировали эту игру, и ее главного героя. Пришлось на обком выходить, не хотели его Крылышки отдавать, согласились только на зимний сезон. Молодец, молодец, ничего не скажешь! Своих, то, что не удается воспитывать? Но от хороших игроков грех отказываться. Тут в беседу вступил спутник генерала. Лицо председателя общества Динамо Куйбышева приняло, чуть ли не плачущее выражение. Турнир в самом разгаре, а вы уже у меня игроков уводить собрались. Апполонов покровительственно сказал: -Не понимаешь ты Федя настоящего момента, нет в тебе масштабного мышления. Ты не только о своем, о местном должен думать, надо шире смотреть. Все решается в Москве. Прозвучал свисток, прервавший эту увлекательный разговор, и собеседники все внимание обратили вновь на ледовую арену. Второй тайм начался с бурных атак гостей, они накатывались волнами, действуя очень быстро и изобретательно, и только, когда на лед выходила пятерка Фомина, преимущество в игре сразу переходило к динамовцам. Но все равно тактика тренера Дзержинца свои плоды принесла и под ропот трибун, Вовка Третьяков клюшкой выбил из сетки ворот, запутавшуюся там шайбу. Воспрянувшие духом челябинские хоккеисты с новыми силами принялись атаковать ворота противника. Однако надолго их не хватило. Еще через несколько минут, игра понемногу выровнялась, видимо спурт, который устроили челябинцы, изрядно их ослабил. И тут один из нападающих Динамо, выйдя на ударную позицию, отправил шайбу в сторону ворот. Вратарь гостей буквально прыгнул на шайбу, накрыв ее телом. Очередное вбрасывание у ворот гостей, выиграли куйбышевцы, Фомин получив шайбу набежал на ворота, дернувшись влево, легко ушел от защитника, быстро проехал за воротами, и резко остановившись, легонько втолкнул шайбу между правой штангой и щитком вратаря, опоздавшего повернуться в эту сторону. До этого момента Павел Александрович сидел молча, стараясь ничем не выдавать свои эмоции. Лишь изредка поглядывая на младшего сына, у которого этих эмоций было за двоих. Однако после этого гола он не выдержал и, заорал вместе со всеми: -Вовка, молодец, давай еще. В кабинке наверху генерал Апполонов пристально глядел на бегающего, как метеор Фомина и раздумывал вслух. Нет, этот парнишка должен быть у меня. Второй Бобров подрастает - это вам не шутки. На поле между тем напряжение нарастало, динамовцы, окрыленные забитыми шайбами, начали давить все сильней. А у гостей нарастал разброд. Не получались даже самые наигранные комбинации. Крик тренера, который пытался руководить игрой, ни к чему хорошему не приводил и на пятнадцатой, последней минуте тайма Фомин пять мощным щелчком отправил шайбу в ворота. Раздался свисток арбитра и под крик трибун игроки отправились на перерыв в свои промороженные будки. Вовка сидел на скамейке, почти у входа и краем глаза замечал, взгляды, которые на него кидают его товарищи. В них было все от восхищения до зависти, и Фомин знал, что теперь его мнение будет игроками учитываться в полной мере. Он усмехнулся про себя, когда заметил, что Основин давая установку на последний тайм, тоже периодически посматривает в его сторону, как бы ища у него подтверждения правильности своих слов. В соседней будке тренер челябинской команды, спокойно разговаривать уже не мог. Для начала отчитал всех игроков, а потом обратился с прочувствованной речью -Мужики,- ну вы чего раскисли, соберитесь! У них один пацан всю игру сделал, неужели вы его держать не можете. Так, у нас имеется пятнадцать минут, есть небольшой шанс вытянуть игру. Парни, что мне вас учить надо? Сделайте, что-нибудь с пацаном. По крайней мере, может, на ничью выйдем. Вы видели, как он этой штукой машет, шайбы ловит. Может, к судье обратиться, сказать, что не по правилам это. Тренер безнадежно махнул рукой. А вот нам бы такая ловушка тоже не помешала. Ладно, все это потом, сейчас надо выиграть концовку матча. Сережа Серов, ты у нас специалист, - обратился он к одному из защитников, - постарайся, я тебя буду выпускать на лед против этого Фомина, и смотри, он не должен больше забить ни одной шайбы. И чтобы он от тебя больше не убегал. Лицо Серова озарило понимание, -Аа, вот оно, что, ясно. Тренер озабоченно сказал: -Парни, смотрите, играйте жестко, но без таких дел. Если дисквалифицируют, что потом делать будем. Третий тайм вновь начался атаками гостей. Они полностью доминировали на льду, и если бы не вратарь, то две три шайбы точно побывали бы в воротах динамовцев. Когда же выходила пятерка Фомина, ему просто не давали играть, прессингуя по всей площадке. Несколько раз он падал на лед, столкнувшись с массивным защитником. Но судья не находил причин для удаления. И опять, как и во втором тайме, такая тактика принесла челябинцам успех. Они забили вторую шайбу. Но последние пять минут игры все же остались за Динамо, и все благодаря Фомину, который, казалось совсем не устал. Когда же защитник гостей, хотевший прижать Вовку к борту, в результате сам врезался в неструганные доски и, прихрамывая, уехал со льда, трибуны разразились смехом и презрительными криками. Тот, болезненно морщась, прошел к скамейке запасных и сказал тренеру: -Видел, как он меня нае... С уходом защитника игра гостей совсем разладилась. И еще две шайбы побывали в их воротах. Вовка заметил, что вратарь гостей вообще не может брать летящие шайбы, старался при броске поднимать их как можно выше, и те влетали прямо под перекладину под победный рев трибун. И вот прозвучал финальный свисток и понурые челябинцы направились к своей раздевалке. В это время на лед выбежала огромная толпа, Фомин пытался удрать, но безуспешно. Его подхватил десяток мощных рук, и он взлетел в воздух. Сверху за этим наблюдало руководство Динамо. Ваниль Женский роман С. Волкова Любовное фэнтези Р. Ехидна Попаданцы в другие миры С. Елена Любовное фэнтези Н. Соболева Современный любовный роман Л. Манило Женский роман О. Гринберга Любовное фэнтези Ф. Вудворт, Любовное фэнтези М. Старр Короткий любовный роман. Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати: А.